ЛЮБОВЬ ОРЛОВА - мегазвезда советского Голливуда
Наталья Кишиневская 2007-н.в.
Copyright © 2007 Sally Morgan
"И если правда, что человек жив, пока о нем помнят, то она была, есть и будет - наша Орлова!" (с) - народная артистка СССР Ия Саввина
- Пресса СССР
О. Корнева."Человек, с которым легко "
Журнал «Театр», 1959 год, № ?
Стр. 1, стр. 2
Ручка никак не хотела писать. Встряхиваю и…на скатерти огромное чернильное пятно расплывается медленно и зловеще.
С ужасом поднимаю глаза: Любовь Петровна Орлова смотрит на меня и, на чернильную лужу и, уронив голову на стол, неудержимо, до слез, смеется; взглядывает на меня, машет рукой и снова заливается смехом…
В течение недели нам никак не удавалось встретиться и поговорить, то у Любови Петровны заканчивались на Мосфильме съемки комедии «Русский сувенир», то в Ленинграде шли гастроли театра имени Моссовета, где в спектакле «Нора» она исполняет заглавную роль.
И вот, наконец, я встретилась, а тут…
Но, честное слово, злополучное чернильное пятно оказалось счастливым. После некоторой растерянности, этого искреннего веселого смеха (засмеялась и я), мне стало легче, удобней, спокойней, хотя в течение разговора Любовь Петровна нет-нет да и посмотрит на мои перепачканные чернилами пальцы, и уголки ее рта предательски дрогнут.
С искренним жизнерадостным человеком легко: с ним легко спорить, легко разговаривать, легко дружить. Не потому ли так полюбилась нам Анюта из «Веселых ребят», Дуня-Стрелка из «Волги-Волги», Таня из фильма «Светлый путь», что они очень искренни, непосредственны, веселы, жизнерадостны?
Каждый актер стремится к овладению высоким профессиональным мастерством. Но только если актерское исполнение согрето искренностью чувств, взволнованностью, можно говорить о подлинном таланте.
Должно быть, эта непосредственность, искренность и были тем главным, на что обратила внимание приемная комиссия музыкального театра имени Вл. И. Немировича-Данченко, когда принимала в труппу начинающую актрису Любовь Орлову.
Не случайно пришла Орлова именно в этот театр. Театру нужны были актеры «синтеза», актеры, умеющие «делать все». А Орлова и умела и хотела делать это «все». Она играла, танцевала, пела, декламировала.
Театру, в спектаклях которого она исполняла роль Периколы в оперетте Оффенбаха и Серполетты в оперетте Планкетта «Корневильские колокола», артистка обязана многим.
Вл. И. Немирович-Данченко научил любить сосредоточенность репетиционного периода с его особой тишиной пустого зрительного зала, тревожную взволнованность премьер, наслаждаться живым, непосредственным общением со зрителем, чувствовать его живой отклик.
Эта любовь, именно любовь к самому трудному и сложному в актерском труде – к углубленному творческому процессу работы над ролью – одна из самых характерных черт Любови Петровны Орловой.
Вероятно, сейчас многие знают, как серьезно и вдумчиво работала Орлова над ролью почтальона Стрелки или ткачихи Тани. Слышали и о том, как ходила актриса по квартирам с почтовой сумкой в руках, как в течение нескольких месяцев овладевала искусством ткачихи. Во всем этом сказывалась желание всегда быть в роли правдивой, искренней, ни в чем не отступать от правды жизни.
«Я люблю театра больше, чем кино».
Не странно ли, что это говорит любимейшая наша киноактриса, «звезда» нашего советского экрана?
«Я не хочу умалять достоинства актера кино, забывать о трудностях его действительного тяжелого труда. Но не каждый киноактер – хороший драматический артист. В кино на один небольшой эпизод затрачены огромные усилия многих людей и тебя не выпустят «на зрителя», пока все не будет в порядке, пока все не будет так, как надо. Чего не сможешь ты – сделает грим, режиссер, оператор.
В театре актер остается один на один со зрителем и в какой-то момент все зависит от него, актера: ни режиссер, ни умелый грим, ни талантливый партнер не могут спасти от неискренности, фальши…»
В Орловой уже с первых ее кинофильмов можно было отметить черты, решительно необходимые театральной драматической актрисе: самостоятельность актерского мышления, а не слепое следование указаниям режиссера, чувство ансамбля, умение «видеть» зрителя, постоянно ощущать его перед собой.
Все роли Орловой, все характеры ее героинь – в развитии, движении. Смешная замарашка Таня превращается в гордую и красивую женщину, проходит действительно светлый жизненный путь. Марион Диксон, воля которой, казалось бы, сломлена, обретает большое человеческое достоинство и настоящее счастье.
Героини Орловой растут, выходят на новые дороги жизни, отнюдь не утрачивая индивидуальных черт характера. Таня, например, так и остается смешливой, непосредственной и доброй, как прежде, но в конце фильма перед нами советская женщина большой судьбы…
Любовь Петровна очень простой, скромный и милый человек.
Да, - милый! – сколько ни бойся я фамильярности такого определения. В ее героинях – таких простых, сердечных, всегда есть частичка ее характера, ее сердца, ее души.
Но большого мастера не может не увлечь и задача создания характера, резко контрастирующего своим содержанием, свойствами, чертами с индивидуальностью самого артиста. Наверное, поэтому Любови Петровне так нравится образ Джанет Шервуд в фильме «Встреча на Эльбе», где она играет роль злобной, хитрой, вкрадчиво ласковой американской шпионки. Тут пришлось многое ломать в себе, в своем характере: к этому образу, такому непохожему на образы известных героинь Орловой, открытых и светлых, надо было идти, преодолевая особые, новые трудности, пробуждающие у актера, ищущего и наделенного страстью мастера, особый творческий азарт.
Немного актеров кино с такой счастливой творческой судьбой, как Л. Орлова. Она была замечена в одном из первых фильмов «Петербургская ночь», где сыграла трогательную роль актрисы провинциальной бродячей труппы Грушеньки. В таких ролях, как Анюта («Веселые ребята»), Стрелка («Волга-Волга») откровенная эксцентрика, буффонада сочетаются у Орловой с искренней взволнованностью чувств, стремлением не просто посмешить зрителя, а найти и раскрыть в характерах героинь что-то неповторимое, индивидуальное и вместе с тем общее для многих советских людей.
Картина «Цирк» была открытием для зрителя, полюбившего Орлову: ни смешных детских косичек, ни огромных ботинок, ни полосатых чулок, ни одной внешне забавной черты. Серьезен и значителен образ актрисы американского цирка Марион Диксон. Порой он отмечен печатью настоящей трагедийности.
