ЛЮБОВЬ ОРЛОВА - мегазвезда советского Голливуда
Наталья Кишиневская 2007-н.в.
Copyright © 2007 Sally Morgan
"И если правда, что человек жив, пока о нем помнят, то она была, есть и будет - наша Орлова!" (с) - народная артистка СССР Ия Саввина
Наталья Кишиневская "Зарисовки на полях, или Любовь Орлова в сетях Всемирной паутины"
По материалам Интернет-прессы. Мнение автора статьи не всегда совпадает с мнениями, изложенными в Интернете.
Попробую…Может, со временем из всего, здесь помещенного, когда-то и получится серьезная и внятная статья.
Итак…Вспоминаю себя…Точно помню, что время было позднее, для меня, шестилетней, это что-то около полдесятого-десяти вечера…Все в доме смотрят старенький «Волхов», и на его экране я вижу какую-то странную смешную картинку: домашние животные, резвящиеся за накрытым столом. Смутно помню, что картинка сопровождалась музыкой…Еще помню, что мне было очень интересно и хотелось посмотреть фильм, но меня прогнали спать.
И все. Больше не помню ничего.
Это было в 1974 году. Очевидно, что это была та самая знаменитая кинопанорама, приуроченная к юбилею «Веселых ребят», последнее появление Орловой перед зрителями…
Май 1981-го, точнее, первомайская демонстрация, на которую мы в обязательном порядке ходили…всей страной…Кажется, день тот был солнечным, но ветреным: тогда еще погода наша не была столь переменчивой, и в Сибири весна действительно долго не наступала, май почти всегда был весьма прохладным. И вот я после демонстрации, слегка замерзшая, сижу перед телевизором, на сей раз «Рубином», но тоже еще черно-белым…Показывали кинофильм «Цирк»…Смотреть я его села, предварительно подумав, что актриса в главной роли мне вообще-то не особо нравится… «Некрасивая», - как я однажды определила для себя по имевшейся в доме единственной открытке Орловой.
Что уж тогда произошло, какие душевные струны затронул во мне этот фильм, но, к его окончанию, я уже знала, что не захочу расставаться с образом белокурой женщины неземной красоты. Еще вчера презираемая, «нелюбимая» открытка актрисы перекочевала ко мне, и с тех пор долгое время сопровождала меня всюду.
Произошло то, что случилось и с миллионами мне подобных: я превратилась в фанатку Любови Петровны Орловой.
Фанатизм этот, однако, не перешел некие границы, и не превратился в то, что мои коллеги называли «синдромом Орловой»: если и хотелось мне в чем-то подражать кумиру, то исключительно в каких-то личностных качествах, а отнюдь не во внешности.
Важнее другое: знакомство с творчеством и жизнью актрисы привело меня в искусство, познакомив с ним глубоко и серьезно. А кино тридцатых-сороковых годов я, без преувеличения могу сказать, знала не хуже любого киноведа из ВГИКа.
Стандартная информация о первой советской звездной паре, имевшаяся до 1985 года, мною прочитывалась как бы «между строк»; и как-то так случилось, что знала я об Орловой несколько больше, чем предполагалось по прочитанным публикациям, мне был понятен ее непростой характер и судьба.
И когда стали, как грибы после дождя, появляться в прессе сенсационные сообщения и подробности о паре Орлова-Александров, я еще больше убеждалась в правоте своего восприятия их.
И это их знаменитое «Вы», до сих пор не дающее спать спокойно и почитателям и недругам…Хотя…Действительно, удобно, когда работаешь бок о бок в статусе начальник – подчиненная. Если и существовала некая невидимая режиссура их судьбы, их образа, тогда, конечно, переход этого рабочего «Вы» со съемочной площадки в обыденные отношения, кажется, не выглядит таким уж странным.
Но все же это - еще одна очередная красивая, тщательно отредактированная сторона семейного быта, «которого не было».
«Там же сплошная лакировка!» - воскликнула Марина Ладынина, к которой я, шестнадцатилетняя, сообразила прийти «на интервью об Орловой». Это к ней-то, к ее сопернице в кино! Наивная я была девочка…
Не правда ли, странно звучали слова Орловой о том, как обожала она своего «римского патриция», если поверить откровениям Интернета, будто их с Александровым брак был ни чем иным, как «творческим союзом», «договором», в котором места для нормальных человеческих чувств как бы и не предусматривалось…А что делать тогда с письмом того же Владимира Нильсена со съемок «Веселых ребят», в котором он, в числе прочего, писал: «…Гриша совсем потерял голову и, кажется, собирается после окончания съемок жениться…»?
Да и «Метропольные» конспирации супругов, по месяцу скрывавшихся под предлогом «симпозиумов в Подмосковье» от строгого и гнетущего характера маменьки, явно не были связаны с «творческим договором».
Но, скажу честно, публичное проявление неземной любви со стороны выглядит весьма…ммм…оригинально.
Взять вдову Рейгана – ее отношение к мужу перекликается с тем же, что и у Орловой, один в один: вспоминаю ее «взгляд обожания» во время выступлений президентствующего супруга.
В такие минуты мне вообще-то было слегка не по себе…Казалось, глядя на эту пару, ты присутствуешь при чем-то слишком личном, когда случайно брошенный посторонний взгляд превращается в пошленькое подглядывание.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что многие, видевшие подобное у Орловой и Александрова, испытывали такое же нормальное, здоровое смущение от слишком явно демонстрируемого личного.
Холодновато-чопорное «Вы», надо сказать, весьма органично вплелось в общую картину имиджа этой пары, сделав ее раз и навсегда непохожей ни на одну звездную пару того времени. Главные соперницы и соперники Орловой и Александрова были не менее популярны и обожаемы, но никто из них никогда не достиг того звездного Олимпа, на котором – только безусловное, немое обожание и поклонение, и откуда путь ведет только в Бесконечность и никогда – на землю.
Вернуться на землю – означало признать закономерность течения Времени, неумолимое приближение старости.
«Я никогда не буду старухой!» - это все она, Любочка.
Ставшая символом, идолом и вехой в истории отечественного кино, актриса боялась лишиться этого, открыв миру и самой себе то, что, в общем-то, никогда нельзя ни найти, ни потерять.
Однако же, единожды приняв в себе саму себя, Орлова не только не проиграла, а, наоборот, выиграла в битве со Временем: роль миссис Сэвидж, уж какая возрастная, а – пришлась впору, как идеально сшитый костюм, как идеальная личина, идеальная маска, не только не оттолкнувшая от себя, но - открывшая те, другие, возможности, от которых так упорно отказывалась Орлова, искусственно отдаляя неминуемое.
«Русский сувенир» шестидесятого закончился трагифарсом «Скворца и Лиры» в семьдесят четвертом, и эхом звучит в наше время при взгляде на Людмилу Гурченко.
Препарировать эту, безусловно, невротическую сторону личности Орловой под силу только опытному психоаналитику. Кто знает, если бы тогда, в 30-х, 40-х, 50-х, существовала в СССР такая специальность, не имела бы Орлова гораздо более длительную и успешную жизнь на экране и в театре, выиграв в той самой битве, когда не надо казаться, чтобы быть, но – только быть, чтобы казаться?
«Когда-то мне казалось, что великую битву за жизнь мы ведем в молодости…Ничего подобного: когда мы стареем, вот когда битва за жизнь разгорается и кипит, кипит!..» - Пат Кемпбелл, «Милый лжец», одна из самых удачных и любимых ролей Орловой в театре им. Моссовета.
Еще один любопытный штрих к звездному портрету: некая «переносная кабинка на колесах», сопровождавшая актрису на всех съемках. Для работы над ролью ей требовалась полная тишина и изоляция.
Все так и…меж тем прозаическая правда, которая могла обнаружиться за этой очередной странностью, скрывалась Орловой столь же тщательно, как ее происхождение и возраст. Болезнь Меньера (патология вестибулярного аппарата), означающая светобоязнь и приступы головокружения на ярком свету, вполне могла проявить себя в самый неподходящий съемочный момент. Но идолы не могут болеть, как простые смертные…И «кабинка», изначально предназначенная, может быть, для улучшения самочувствия, превращается в некий символ особого стиля работы над ролью.
Хотя…Кто знает, может, и это позаимствовано опять-таки оттуда, из настоящего Голливуда, с поправками на существующее положение дел.
Там вообще-то на многое можно было бы ставить модный нынче «копирайт».
«Синдром Орловой» - любопытный психиатрический диагноз, о котором вы не прочтете ни в одном учебнике. Возникший в СССР с появлением «Веселых ребят», и расцветший в эпоху «Цирка», он означал настоящую массовую истерию. Ладно бы хотели все перекрасить волосы, изменить внешность, походку или голос…Но ведь доходило до того, что поклонницы объявляли себя дочерьми актрисы (которых у нее, как известно, не было), а некоторые и вовсе считали, что душа Орловой переселилась в них…Бог с ним, с переселением, мало ли примеров, когда больной считает себя Христом, Наполеоном, Сталиным или Гитлером, но интересно, что именно Орлова оказалась в ряду этих «избранных» персонажей. И то, почему она вызывала подобное чувство: «неземное» обожание, доводившее некоторых до сумасшествия (сама видела одну такую историю лет 15 назад).
Особенно показателен в этом смысле «Цирк»: картина из «не нашей» жизни, замешанная на вечных, как мир, чувствах: любви матери и женщины.
Мне кажется, притягивало в фильме каждого свое, сугубо личное. И это отнюдь не политика и внешняя фабула сценария, а именно то самое, скрытое, материнское и женское…Некий подсознательный идеал, который искали и находили те, кто ощущал себя хоть в чем-то обделенным или не самодостаточным…Помножьте все на голос Орловой, на музыку Дунаевского, которая сама по себе способна и сейчас кого угодно ввести в патриотический транс, слова песен, и по-операторски великолепно поданную «картинку» героини…И вот вы уже в плену!
Конечно, все это – моя личная трактовка вопроса.
Могу и ошибаться, но вот намного ли?
О детях. Вообще, «копание» в личной жизни великих – занятие, скажем, так, неблагодарное и муторное – порой, выясняется такое, что лучше бы уж в сознании оставалась идеальная картинка кумира.
Но – так устроен человек: чтобы возвысить себя до великих, ему обязательно нужно знать больше, чем он знает, и, желательно, чтобы область «знаний» при этом лежала в пределах «кухня-дети-постель».
Подобное занятие равным способом позволяет «опустить» тех же великих до уровня нас, простых смертных, их обожающих.
Так сказать, искусственное равенство, хотя бы в мыслях. Если уж не дано соприкоснуться в реалиях.
Итак, вопрос: были или не были?
«Доподлинно известно», что «не были, но могли». И все.
А почему да отчего – сама она уже не скажет, как не сказала толком внятно никому, в общем-то, даже близким.
А между тем, если немного подумать…
Карьера? Вполне допускаю, ибо эгоизм всегда ее неизменный спутник.
Но – какая карьера была еще в конце двадцатых, с Берзиным? Что, уже тогда, что ль, просматривалась будущая «звезда Красного Голливуда» со всеми ее атрибутами звездного имиджа и образа жизни?
Конечно, нет, если в кабинет режиссера в студию входила робкая, краснеющая Орлова, разговаривающая с нотками оправдания в срывающемся голосе.
Не так уж поздно она вышла замуж за Берзина, чтобы не познать материнство.
Значит, была иная причина, или причины, если их несколько…Думаю, что их действительно было несколько. И крыться они могли не только в самой Орловой, но и в ее семье и окружении.
А тогда еще, с Берзиным…Не стоит, наверное, нам сбрасывать со счетов его судьбу вечного ссыльного.
Страх - чувство, которое отнюдь не располагает к реализации материнства…Он-то и мог стать основной причиной, главным ответом на все последующие, многолетние и назойливые «почему?».
Оправдали ли себя все ее жертвы, созданные мифы и легенды, и сейчас сказать непросто.
С одной стороны – да, она, безусловно, реализовалась – так, как хотела, вознесясь на кинематографический Олимп не просто Советского Союза, но и всего мира.
С другой – болезнь под названием «рак» не приходит просто так, и к кому попало.
Кем-то когда-то уже доказано, что в основе рака, с точки зрения психологии, лежат накопленные за всю жизнь отрицательные эмоции, скрывавшиеся и не имевшие выхода во внешний мир – обида, страх (опять он!), внутреннее одиночество…Все, что положила она на алтарь своего Счастья, бумерангом вернулось ей обратной стороной медали под названием Жизнь.
Черное и Белое, как черный парик и белокурые локоны незабвенной Марион в «Цирке», верящей в чудеса и небеса.
